Невозможно назвать такую меццо-сопрановую партию в операх, шедших на сцене Большого театра, в которой не блистала бы Мария Петровна Максакова. Незабываемыми остались для тысяч людей ее Кармен, Любаша, Марина Мнишек, Марфа, Ганна, Весна, Лель в операх русских классиков, ее Далила, Азучена, Ортруда, Шарлотта в «Вертере», наконец Орфей в опере Глюка, поставленной с ее участием Государственным ансамблем оперы под руководством И.С. Козловского. Она была великолепной Клариче в опере «Любовь к трем апельсинам» Прокофьева, первой Алмаст в одноименной опере Спендиарова, Аксиньей в «Тихом Доне» Дзержинского и Груней в «Броненосце Потемкине» Чишко. Таков был диапазон этой артистки.

Певица и в годы своего сценического расцвета, и позже, оставив театр, много концертировала. К числу ее высших достижений по праву можно отнести интерпретацию романсов Чайковского и Шумана, произведений советских композиторов и народных песен.

М.П. Максакова — среди тех советских артистов, которым в 30-е годы довелось впервые представлять наше музыкальное искусство за рубежом — в Турции, Польше, Швеции, а в послевоенные годы и в других странах. Мария Максакова — великая труженица, сумевшая неустанной работой умножить и возвысить свой природный талант.

Мария Петровна к концу своего жизненного пути, уйдя со сцены, продолжала жить напряженной жизнью. Она преподавала вокальное искусство в ГИТИСе, где являлась доцентом, возглавляла Народную певческую школу в Москве, участвовала в жюри многих всесоюзных и международных соревнований вокалистов, занималась публицистикой.

Музыкальная подборка  к 120-летию со дня рождения Марии Петровны Максаковой – в Фонотеке музея «Собрание».

Светлый, очаровательный облик этой артистки очень точно передал Сергей Лемешев. Вот как он вспоминает её дебют в Большом Театре в роли Амнерис: «Она так захватила воображение, что я не помню, кто пел Аиду, Радамеса, Амонасро; я только помню, что встретился на этом спектакле с тем великолепным чудом театра, когда забываешь вещи знакомые и ждешь того, что не может случиться: так, хотя я забыл, кто пел Радамеса, но отлично помню, как мы негодовали на него за то, что он влюблен в Аиду, когда все мы были влюблены в Амнерис».